Приобретение кошки: мой личный опыт

Мы с дочкой отправились туда, чтобы прикупить мотыля для наших рыбок. Ну и, как обычно, решили немного побродить туда-сюда, невозможно же уехать с рынка, где продают животных, предварительно не полюбовавшись на них. Но не покупать'. Боже упаси! Дома и так достаточно всякой живности! Поэтому дочке по пути было сделано строгое внушение — только корм, корм и еще раз корм для рыбок и легкая прогулка-любование по самому рынку. Да! И после этого мы отправимся за самой главной покупкой — нарядными туфельками! Я надеялась, что будущие туфельки перевесят в дочкиной душе остальные блага, и на рынке мы долго не задержимся.

Не тут-то было» Мы приястто и вдумчиво ооютрели , и закоулки, оживяенно обсуждая, кого мы ^здгда у нас будет много денег и большая кварпра, точь-точь, как в «Денискиных рассказах» Наткнулись на ранее невиданного зверя — енотовидную собаку, и пока я, терзаемая мыслями о невозмощности немедленного приобретения этой собаки вличное пользование, умильно ею любовалась, дочь моя куда-то испарилась.

Оглядевшись повнимательнее, я заметила дочку, сидящую на корточках у какого-то большого ящика из мутного оргстекла. Рядом возвышался монументальный бабец в лазоревом полиэтиленовом пальто и мохнатом мохеровом берете того же дивного цвета. Чувствовался вкус. Я подошла поближе. В ящике копошилось штук 30-40 котят разной национальности.

Дочь моя любовно разглядывала их. Понимая, что ситугщия выходит из-под контроля, я строгим голосом произнесла:

— Мы приехали покупать корм для рыб, — и, помолчае, неуверенно добавила, — и никаких животных! — Мама, ты только посмотри, какой он бедненький, его сейчас задавят! Ма-а-ма-а, ну ма-ама-а, — специадьным «канючным» голосом завыла дочь, — посмотри только. Да-а, посмотреть было на что. Под разноцветным живим пушистым слоем, на самом дне колупалось не«стоайвкжст-о розлива. Он был хорош, нечего сказать! Огромный бледно-розовый полупрозрачный живот (явно битком набитый глистами!), тоненькие паучьи лажи, (фысиный хвостик...

Увенчивалось все это большущей лопоухой головой на тонкой шейке (в ушах — клещ!). Взгляд голубеньких глаз — отрешенный (из глаз гнойные выделения!). — Хороший клубный котик — затрубила лазоревая тетка, видя наш пристапыный интерес. Хотя либо мой интерес был вызван, на сгаюм-то деле, размышлемиями о том, как быстро он покинет сей бренный иир, этот клубный котик... Дочь поддала жару. — Он же тут погибнет! В голосе — слезы. Тетка благоразумно промолчала. — Ну, мама же! — Что мама? — трусливо забормотала я, — ты хочешь, что бы он у нас помер? Посмотри на него! — Отличный сиамский кот! Клубный кот! Плановая вязка! — надрывалась тетка, — дешево, по случаю, — и, с немалым трудом наклонившись над котохранилищем, стала шуровать там мясистой красной клешней. Выудив, наконец, претендента на престол, она ткнула нам его в лицо. — Видите, каков красавец! Красавец понуро свесил голову на грудь, сил держать ее у него не было. Отойдя на небольшое расстояние, мы составили живописную группу под названием «Военный совет в Филях».

До окружающих периодически доносилось шипение: «Мы же ехали покупать тебе туфли!» — «Ну м что! Купим потом!» — «У нас уже есть кошка!» — «Ну и что! Будет еще!» Рефреном шла фраза: «Сто рублей. на туфли едва хватит!» Лазоревая радостно вмешалась в наш задушевный разговор. Девушка, всего сто рублей! Себе в убыток продаю! Сколько денег на пропитание пошло, ведь самым лучшим кормим, понимаем же. - она вдохновенно зажмурилась, — порода!

Если она его накормила хотя бы один раз, я была бы очень удивлена. А от названной цены я прямо задохнулась! — Какие сто рублей, вы что? Но наглая тетка, шурша лазоревым полиэтиленом, уже пихала дочке посиневшего от холода кота (был бодрящий морозец) и припевала. — Берите, берите, не пожалеете! — Мама! Ты что? У тебя же есть сто рублей! Дочь резво отпрыгнула вместе с котом на безопаснов расстояние и тут же начала ворковать: «Ах, какие мы холесенькие,ах,какие мы бедненькие».

Я со вздохом полезла за кошельком. Расставшись со ста рублями, я вдруг сообразила, что дитя нежно прижимает к юной младенческой груди неизвестно чем инфицированное, глистатое, блохастое животное (блох я тоже сразу разглядела, благо шерсти на котике почти не было).

Столь же резво я подскочила к дочери, выдернула у нее из-за пазухи кота (тот уже ничему не удивлялся, а висел мягкой белой тряпочкой) и строго сказала: — Пока я не проделаю с ним все необходимые процедуры, ты к нему не прикоснешься, понятно? Дочь согласно кивнула. А чего спорить-то по пустякам? Все равно получилось так, как она хотела.

Разумеется, я оказалась права в своих черных опасениях. Повозились мы с Мариком немало. Зато вырос писаный красавец! Он прожил с нами 19 лет, был полноправным членом семьи, воспитал не одно поколение наших щенков и детей, заслужил имена Маркуся-Дуся и Дуся Горделивый (так он был и хорош, и красив, и умен!) и тихо скончался от старости, горько оплакиваемыи всеми членами нашей семьи.